«Ход конем» - Андрей Батуханов

– А за подсказку – поклон вам и огромное гран мерси, барышня! – ответил, остановившись, Подкопин.

– Вообще-то я – старшина, – грозно намекнула задире Катюша.

Одержав победу в этой словесной перепалке и оставив ошарашенную Катюшу и смеющихся связисток у крыльца штаба, Ларочкин и Подкопин победоносно скрылись за углом клуба. Лишь на доске, карнизом окаймлявшей фундамент клуба, сиротливо остался стоять котелок с недоеденной кашей.

Быстро пройдя длинную деревенскую улицу, разведчики вышли за околицу и двинулись в расположение своей роты. Подкопин топал молча, а у Ларочкина чесался язык до невероятности.

– Леонидыч, ты чего летишь как сумасшедший? – спросил запыхавшийся Ларочкин.

– Кому как, а мне живот от голода уже сводит.

– Вот черт! Да я же нам котелок с кашей раздобыл, а ты так рванул, что я про него и забыл.

– Илья, ты что, больной? Боевой товарищ, можно сказать, уверенно загибается, а он котелок с кашей забыл! Ты просто чудовище желудочное какое-то! Как так могло случиться, что солдат забыл о жратве? Не понимаю! То-то я смотрю, ты так спокойно перед связистками важным тетеревом ходил. Небось свою-то утробу набил?

– Я сбегаю назад?

– Куда? Отставить «сбегаю»! Туда двадцать минут, назад двадцать…

– Двадцать – это ты перебрал.

– Ладно, – согласился Алексей, – пускай пятнадцать плюс пятнадцать, итого в сухом остатке тридцать минут и один труп.

– Чей?

– Ну не твой же! – возмутился Подкопин. – Это же не марафонская дистанция. Да и потом, через пять минут на нашей кухне будем. А там, наверное, повар расстарался. Борща наварил густого, красного, и картохи жареной с лисичками сбацал. Ничего вкуснее борща, а потом жареной картошки с грибами я не знаю.

– Так я часть своей порции тебе могу отдать. Я все равно почти не голоден.

– Не часть, а половину.

– Почему?

– Потому что наказан.

Ларочкин решил сменить неприятную для него тему. Он и сам не понимал, как мог забыть про кашу, которую оторвал от себя ради своего же товарища, со времени его появления в их подразделении ставшего ему больше чем братом.

– Ну нет, ты видел, какие она тебе авансы выдавала? – восхищённо зашептал он.

– Такая аванс выдаст, в зарплату – по миру пустит.

– Да ты чего, Леонидыч, такой фарт в руки прёт!

– Кому – Леонидыч, а кому – товарищ старший сержант.

– Понял, товарищ старший сержант, – не поняв перемены в настроении Подкопина, обиделся Илья. Поджав губы, он несколько минут шагал за Алексеем молча. Старший сержант сам прервал затянувшееся молчание.

– Ничего-то ты не понял! Фарт обёртку любит! – мечтательно протянул Алексей.

– Да уж. Под неё каждый новичок клинья бьёт. И наш лейтенант глаз положил. Да и много других подкапывают и подкатывают. Почти каждый вновь прибывший в штаб. Только бреет она всех поголовно, как овец в отаре.

– Это хорошо. Свежо, и шея не потеет.

– Кажись, пришли.

– Прийти-то пришли, но кому-то – двигать на кухню организовывать праздничный обед по случаю удачного завершения боевого задания.

– Кроме моей кандидатуры, – уточнил Ларочкин, – я, так понимаю, других претендентов не предвидится?

И Ларочкин мгновенно растворился, а Алексей через пятнадцать минут уже сидел за кухонным столом. Он уминал за обе щеки большую миску густых, светлых, с бисерными кружками жира, щей. Великолепие его миски довершал айсберг мозговой кости. Хотя это был и не борщ, но Подкопин по-гурмански крутил головой и с остервенением вгрызался зубами в горбушку чёрного хлеба.

С таинственным лицом, слегка пританцовывая, появился Илья. В правой руке он держал большую сковородку, накрытую крышкой. Торжественно водрузив её на стол, он эффектным жестом открыл сковороду. В воздух ударил столб пахучего пара.

– По многочисленным просьбам героев боевых полей – жареная картошка с грибами!

– Лисичками?! – с надеждой воскликнул старший сержант.

– Бери выше! Белыми.

Алексей, не боясь обжечься, уткнул нос в сковородку, втянул воздух и простонал:

– Амброзия! Пища богов!

– Вот! – воскликнул Илья. – Вот настоящая амброзия, только что со склада!

И гордо вынул из-за спины левую руку с солдатской фляжкой спирта.

– Живём, братуха! – улыбнулся Алексей.

На небольшую поляну, ступая по октябрьской траве, из-за деревьев вышла группа разведчиков: Самохин, Подкопин, Ларочкин и Бодьма Николаев. Последний нёс на себе связанного немца с кляпом во рту. Он был без сознания, и на каждый шаг бурята реагировала только его белобрысая чёлка. Шедший впереди Ларочкин резко заметался. Самохин злым шёпотом спросил его:

– Ларочкин, в чем дело?

– Сбился я, товарищ лейтенант, не пойму, куда идти… – занервничал Илья.

– Отставить панику в подразделении! – отрезал Самохин. – Говорил же, запоминай ориентиры. «Я помню! Я помню!» Всем искать дорогу! Разошлись быстро!

С пленным остался Николаев, остальные разошлись по разным направлениям. Некоторое время Подкопин двигался неподалёку от Самохина. Вдруг Алексей улыбнулся и загадочно произнёс:

– Сейчас найдём. По волчьему следу выйдем.

– Где ты тут волка видел? – удивился лейтенант.

– Параллельным курсом идут, сторожат нас, – уверил командира старший сержант.

– С чего это?

– Волк своего никогда не предаст.

– А кто из нас «свой»?

– Я.

Сказал и исчез за деревьями. Самохин продолжил патрулировать лес своим курсом. Сделав несколько шагов, Алексей припал к траве, потрогал её и быстро двинулся по следу. Зверь явно ходил кругами, сбивая со следа кого-то нежелательного, нежданного. Алексей не стал раздражаться, хотя были дороги каждая минута и даже секунда. Раздвинув кусты орешника, он увидел маленькую поляну, на которой в окружении молодой поросли стоял красавец ясень с немного подобранной вверх кроной.

Алексей подошёл к дереву и, обхватив его ствол, прижался к нему всем телом.

Лес мгновенно растворился в пространстве, время остановилось. В первое мгновение он даже задохнулся, в грудь ударила упругая волна. В него мощным потоком потекла терпкая энергия недр земли, её чрева. Тело загудело от напряжения. Силой распирало каждый мускул, каждую клеточку тела. Тревога растворилась в корнях, как дождевая вода. В нем была только своя сила, помноженная на мощь природы, ощущение покоя и собственной несокрушимости. Понятно, почему воинственные древние викинги сделали ясень основным стержнем своего мироустройства, а их потомков призвали княжить на Руси.

Алексей открыл глаза и увидел волка-двухлетку, который спокойно смотрел на него. Чистым немигающим взглядом волк приглашал заблудившегося брата последовать за ним. Уговаривать сержанта не надо было. Волк вскочил и побежал, Подкопин расплылся в улыбке и пошёл за ним.

Разведчики собрались на поляне, где остался Бодьма с пленным.

– Ларочкин, и чего ты молчишь? – наседал на Илью Самохин.

– Могу расплакаться, если хочешь, – огрызнулся Ларочкин, – но я ничего не нашёл. Ни одного следа, ни одного знака, всё как сквозь землю провалилось. Это нас леший водит!

– Отставить чертовщину! – приказал лейтенант.

– Это ты правильно говоришь, – сказал появившийся откуда ни возьмись старший сержант.

– Ну что? – спросил Самохин.

– Курить хочу, не могу, – простонал Алексей, – так бы лежал и курил одну за одной.

– А у тебя губа не дура, – отметил командир.

– Нашёл? – спросил Ларочкин.

– Нашёл, нашёл. Как говорит Кирющенко: «Усё в лучшем виде!»

– Тогда чего разлеглись?! Встали и пошли! – приказал Самохин.

Разведчики поднялись, на этот раз немца взвалил на себя Ларочкин. Они цепочкой пошли в ту сторону, откуда появился Подкопин.

– Волки? – вкрадчиво спросил командир, проверяя, насколько спятил его товарищ.

– Они.

– А про волков это ты серьёзно? – поинтересовался лейтенант.

– Абсолютно, – ответил Подкопин.

На крыльце штаба вся разведгруппа лейтенанта Самохина появилась выпукло и вольготно, как на праздничном выходе перед деревенскими танцульками. Шинели у всех не по уставу распахнуты, а ушанки лихо сбиты на затылок. Над правым карманом каждой гимнастёрки красовалась рубиновая звезда на фоне серебрёных многолучевых листочков, перекрещённой сабли с винтовкой, – орден Отечественной войны II степени.

– Ничего, что II степени! – несколько смущенно рассуждал командир полка Петелин, награждая своих разведчиков. – Это покамест II степени! Так сказать, временно! Но зато новый орден! А на I степень, – восторженно тряся награждаемым руки, утверждал полковник – я уверен, вы в ближайшее время навоюете! Вон какие лихие ребята! Красавцы! Орлы на загляденье!

Разведчики гордо оглядели площадь. Но в эту минуту она, как назло, была пуста. Всегда шумный людской водоворот почему-то иссяк. Даже не перед кем было похвастаться заслуженными наградами. Гордо и независимо пройти невзначай мимо, но так, чтобы рубиновая звезда с серпом и молотом в центре, расцветающая на груди, была видна каждому.